— Неужели нельзя нормально жить?! Что я делаю не так?! Кто-то там, наверху, или внизу, или черт знает откуда, мне может объяснить или выдать инструкцию “Как нормально жить”?! — вопрошает человек обычный. Не важно мужчина или женщина. С различными интонациями и ситуациями, но эта восклицательная, требовательная, гневная фраза возмущенного человека звучит. Долго или всегда.
— Пойди погуляй под окнами, пока я оденусь, — мама собиралась с дочкой в поликлинику за справкой в школу после затянувшегося гриппа. Девочка вышла во двор. Первые теплые майские деньки разбросали куртки и рюкзаки по лавочкам, пока школьники во дворе резвились. Теперь их домой не затянуть до наступления темноты, не уговорить последними оценками в конце года.
— О, малая, привет, идешь с нами в квадрат играть? — помахал рукой ей соседский мальчишка.
— Ага, — подбежала с задором к ним.
Пас. Прыжок. Отбил. Передал. Быстро. Ловко. Взмокшие ребята играли от всей души.
— Это же как круто — меня одну зовут мальчишки в квадрат играть, — чувствовала себя на седьмом небе от счастья девочка, принимая мяч. И вдруг — подскользнулась и упала.
Вместо справки для посещения школы выдали о закрытом переломе руки и освобождение от физкультуры до конца учебного года.
— Неужели нельзя нормально жить?! — сетовала, хмурясь, мама.
— Это был мой первый опыт перелома, — двадцать лет спустя рассказывала бывшая маленькой девочкой, теперь взрослая женщина, мама сыну, отвлекая от боли в ожидании рентгена.
… “Смотри там, будь молодцом: подружись с детьми, слушайся старших и не вытирай нос рукавом — в кармане платок есть, а то мама нам обоим голову открутит вечером” — папа уже несколько минут повторял одно и тоже. Он помнил свой первый день в школе: чужие дети, незнакомые взрослые, странные правила и ни одной бабушки! В тот день его мир рухнул. Уснули навечно в коробке в углу детской комнаты роботы, потекли батарейки в приставке слезами по щекам и каплями дождя по стеклу. Впервые ему предложили в общей столовой холодные слипшиеся макароны, вместо бабушкиной картошки с котлетой и несладкий чай без лимона. Папа очень хотел открыть тайну сыну того, о чем умолчали ему: “Мой первый опыт — жить не своей жизнью, не принадлежать себе, сдать одинаковым и удобным — начался в первый день школы.” Но вслух он произнес: “Держись, вечером поиграем, как обычно, ладно?” На душе скреблись кошки, задевали горло и душу. Чмокнул в лоб свою уменьшенную в масштабе копию, не оборачиваясь пошел на парковку. Будто боялся, что не выдержит, заберет сына, или себя, оттуда, но куда? Возмутился, садясь в машину: “Неужели нельзя нормально жить?!”, и дал себе слово: “Я не отдам им больше себя, повторно!” Он не сразу завёл двигатель, хотя и спешил на встречу, гадкое чувство в груди, осознание предательства не отпускали его. Он не мог отвести глаз от сына: вот их выстроили перед центральным входом в шеренгу, поставили ему парой девочку с огромными бантами. Их взгляды встретились — папы и сына — один вопрос повис радугой надежды между ними — “Не бросишь?”, спрашивал мальчик, “Всегда буду с тобой!” — пообещал мужчина.
… Машку дразнили так долго, что она уже и не реагировала на подколки. Не замечала, когда пропускает обращение по имени, а когда отзывается на обидное прозвище.
— Еще 1,5 года и забуду обо всем и обо всех, — каждое утро, как мантру, твердила она себе перед зеркалом в ванной. Она не мечтала о будущем, не загадывала, какой будет ее семья. Она предвкушала свободу и освобождение и хотела одного — насытиться когда-то другими днями.
Сегодня с утра все пошло не так: чай за завтраком разлила, тетрадь забыла дома, колготки зацепила креслом на первом же уроке. “Может просто зацепка? Только аккуратно бы отцепить, не порвать”, — затаила дыхание девушка. “Чё застыла в проходе!” — толкнула ее одноклассница. “Хрыысь” — поприветствовала присутствующих новообразованная дыра на самом видном месте, что юбкой не прикрыть. А еще пять уроков впереди: с выходом к доске, с нескончаемыми коридорами на переменках. “Зашибу!” — Маша с визгом вцепилась в волосы обидчицы. Класс замер: с теми, кто был в дверях, и кто еще только собирался, с учительницей и учащимися, с застывшими лицами на портретах. Шутка ли — самая безобидная девочка буянит. “Ну, что же вы? — запричитала учительница. — Марья прекрати, марш в кабинет завуча, немедленно. Неужели нельзя нормально жить!” — возмущенно потрясала очками в одной руке и журналом — во второй.
По дороге к завучу Маша отметила по себя: “Мой первый опыт вызова “на ковер” День налаживается!”
… А в соседнем классе у старшеклассников не было урока. Одни играли в карты на желание, вторые — на спор целовались. Сашке выпал жребий целовать … Сашку. Все гоготали, икали, всхлипывали от смеха и комичности ситуации. Сашки — он и она — глянули друг на друга с неприязнью, пытаясь понять, каков план выхода из ситуации. Недолюбливали они друг друга. Одноклассников стеснялись. Неожиданно для всех она достала зеркальце, звонко чмокнула его поверхность и возвестила: “Сашка должна поцеловать Сашку, сделано!”
“Ты почему так сделала? Неужели нельзя нормально жить? Нам завтра проходу не дадут” — написал он ей в чате позже с обидой. “Мой первый опыт я загадала для себя иным” — ответила она.
…— Кто это сделал? Накажу всех, — багровея от злости вопил сосед.
— Он! — мотнул головой явно в мою сторону.
Я перестал дышать. Друг не сможет, прикроет, разделим на всех, мы договорились же. Так вышло, случайно.
— Ты? — поворачиваясь ко мне, владелец машины с теперь уже разбитым стеклом, не сводил глаз с друга.
— Раз он сказал, значит таки есть. Без сомнений — я. Один я, — отвечал на вопрос, но ответ адресовал только ему, теперь бывшему другу.
—…стекло я разбитое починю, а вот дружбу вы чем замените? — неожиданно тихо и грустно спросил сосед. — Это же просто стекло, а то — души, сердца, будущее. Неужели нельзя нормально жить! — уже с тоской произнес он, будто из-под разбитого стекла вытекла на свободу давняя его боль. — Мой первый опыт предательства ноет до сих пор, — прошептал, отворачиваясь и уходя он.
“Неужели нельзя нормально жить!” — Ангел вздрогнул, поставил следующую галочку в ряду и задумался, а не написать ли наконец-то инструкцию. Он устал от этой фразы. Ему не удавалось донести до всех и каждого ценность и трепетность любого или каждого события их, человеческой жизни.
Взял чистый лист, вывел красиво заглавие строго по центру “Мой первый опыт, или Инструкция, как можно жить нормально” и ниже аккуратно написал в столбик:
- Каждый первый опыт — особенный
- “Мой” опыт — ключевой опыт в развитии для каждого
- Первый опыт — уникальный, все последующие — копии
- Твой каждый день пусть содержит в себе хештег #сегодня_я_впервые, иначе ты — либо глуп, либо умер
Перечитал и дописал: “PS: Помни, вся Твоя жизнь — Мой первый опыт! Мне не к кому обращаться: “Неужели нельзя жить нормально!” Давай просто жить и радоваться каждому мгновению — твоего и моего — первого опыта.”
Улыбнулся, полюбовался результатом. Запечатал в конверт и подписал “Доставлять снами и всевозможными знаками каждому, после кодового словосочетания “Неужели нельзя нормально жить”
…”А ведь это мой первый опыт создания инструкции по запросу Человека” … — думал Ангел.
Photo by @raven_hermit